Признания повесы - Страница 39

По счастью, в дом можно проникнуть не только через парадный вход. Брэндон вырвал руку и пошел к двери, прихватив по пути пальто и шляпу. Открыв дверь, он обернулся и достаточно громко, чтобы его услышали наверху, сказал:

– Я вернусь.

По спине Верены, присевшей сразу за верхней площадкой лестницы, пробежала дрожь. Она видела, что он в ярости, и затаила дыхание, пока внизу не хлопнула дверь, после чего спустилась в холл.

– Ну и ну! – воскликнул Гербертс. – Он очень сердитый человек, миледи. Что уж там вы сделали, что так его разозлили, но я бы крепко подумал над этим. Он еще вернется.

Питерс кивнул, соглашаясь. Верена выдавила улыбку.

– Надеюсь, до его возвращения у меня будет достаточно времени, чтобы придумать, как с ним справиться. – Снаружи в окна рвался дождь, сотрясая жалюзи. Верена прислонилась к перилам. – Гербертс, я все же закончу письмо родителям, а потом уйду к себе. Мне кажется, этот день никогда не кончится.

– Да, миледи. Не желаете ли выпить капельку бренди, чтобы согреться?

– Нет, спасибо.

Усталая, Верена вернулась в гостиную. Каким бы неотесанным ни был ее дворецкий, он оказался очень заботливым. Верена остановилась у стола.

– Запри дверь и иди отдыхать.

– Благодарю, – ответил Гербертс. – Надеюсь, вы не очень рассердитесь из-за беспорядка, который учинил в холле этот господин. С него текло, как из решета. Я просил его не входить, но он и слушать не стал. Оставил после себя реку воды.

– К утру все высохнет, – рассеянно ответила Верена, просматривая уже написанное. Она не слышала, как закрылась дверь, не слышала удалявшихся шагов дворецкого. Дождь хлестал с такой силой, что залетал даже в каминную трубу, отчего пламя периодически шипело.

Верена обмакнула перо в чернила и снова принялась за письмо, но не могла сосредоточиться, ее мысли вертелись вокруг украденных писем Джеймса, пропавшего списка и, что хуже всего, вокруг Брэндона Сент-Джона. Она пожалела, что пообещала Джеймсу не принимать Сент-Джона наедине. Но, увидев его промокшим и разъяренным, подумала, что так безопаснее.

Она устало вздохнула и положила перо на подставку. Сегодня все шло не так. Даже поездка на квартиру Хамфорда оказалась пустой тратой времени. Этот человек жил, как монах, содержа все в немыслимой чистоте и порядке, поэтому помещение казалось нежилым. Они с Джеймсом обшарили все, каждый уголок, но ничего не нашли.

Верена откинулась в кресле и вытянула ноги, перебирая в памяти события дня. Вдруг она услышала слабый скрип и нахмурилась. Скрип повторился, на этот раз громче. Что бы это могло быть?

Ее обдало свежим, прохладным воздухом, звук дождя внезапно усилился. Лампа замигала, словно на сквозняке, и погасла.

Комната погрузилась во мрак. Верена поднялась с бьющимся сердцем. Не успела Верена сделать и двух шагов по направлению к двери, как кто-то обхватил ее одной рукой, а второй зажал ей рот.

– Я же сказал, что вернусь, – раздался низкий мужской голос.

Глава 12

Если я не могу быть молодой и красивой, буду старой и увешанной драгоценностями.
Миссис Митфорд сама себе, застегивая знаменитое рубиновое ожерелье Митфордов

Верена узнала голос Брэндона. В нем клокотала ярость. Она изо всех сил впилась зубами в основание его большого пальца.

– Черт! – Он отдернул руку и потряс ею, стараясь унять боль.

Воспользовавшись случаем, Верена изо всех сил пнула его каблуком в ногу – на ней были французские туфли на высоких каблуках.

– О-ох!

Она тут же получила свободу и могла бы бежать к двери. Могла позвать на выручку Гербертса и остальную немногочисленную прислугу. Могла бы, сказала она себе, зажигая лампу.

Открывшееся ей зрелище с лихвой вознаградило ее. Брэндон Сент-Джон прыгал и размахивал рукой, как ребенок, прищемивший дверью палец.

Верена закусила губу. Жаль, что он так же упрям, как она. Но жизнь благосклонна к обоим. Поэтому и Верена, и Сент-Джон так самоуверенны, слегка нетерпеливы и немного высокомерны.

– Ну, не так уж и больно, – сказала она, когда Брэндон, плюхнувшись на диванчик, схватился за ногу.

– Что за туфли вы носите? – возмущенно спросил он, глядя на свои кожаные сапоги.

Она знала, что он человек чести. И не могла не признать его частичную правоту. Она не была ему ровней ни в каком смысле этого слова. Разумеется, Верена никогда с этим не согласится, но она не в том положении, чтобы бороться за свою добродетель и честь.

– Поверить не могу, что вы залезли в мой дом, как обычный преступник.

Он пососал укушенное место, синие глаза метали молнии.

– Ну и зубы у вас. Как у чертова хорька.

– Да что вы? Никогда не прибегала к таким крепким выражениям, чтобы донести до собеседника свою мысль. Я же сказала, что не желаю целовать вас сегодня.

Он сверкнул глазами.

– Вы вообще не собираетесь меня целовать, верно?

Она посмотрела на огонь в камине, недоумевая, как он догадался.

– Возможно.

Он прищурился.

– Лгунья.

– Я не лгу. Я хитрю. А это не одно и то же.

К собственной досаде, он улыбнулся. Она попыталась остаться серьезной, но это ей не удалось. Сидя на диванчике, который выглядел сейчас до нелепости маленьким, и ведя разговор в грубоватой манере, Брэндон казался просто очаровательным. Он насквозь промок под дождем, волосы слиплись, открыв лоб, отчего синие глаза сияли еще ярче.

Дверь открылась, в комнату заглянул Гербертс:

– Миледи, мне показалось, что я слышу голоса, и... что он...

– Гербертс! – прикрикнула на него Верена.

– Простите, миледи. Но я просто очень удивился, что этот джентльмен до сих пор в доме. – Дворецкий расправил плечи, затем устроил целое представление, пощелкав пальцами. – Привести Питерса, чтобы он вышвырнул этого типа?