Признания повесы - Страница 48

Но поскольку он был Сент-Джоном, ей следовало догадаться, что он отреагирует несколько жестче обычного мужчины. Он схватил ее за руки, и не успела Верена опомниться, как уже сама лежала на спине среди кружевных подушек.

Брэнд поднялся с кровати, изобразил, будто ломает палку, а потом ткнул пальцем в сторону Верены.

– Что... О! Понятно. Но ты не прав, я не нарушила своего слова. Я сказала тебе, что утром отвечу на все твои вопросы. Утро настало, но... – она демонстративно поднесла ладонь к уху, – я ничего не слышу, ты ни о чем не спрашиваешь.

Он сердито посмотрел на нее, скрестив руки на груди.

– Может, это и несправедливо, но моей вины тут нет. Ты достаточно взрослый, чтобы понимать, как опасно вымокнуть насквозь и продрогнуть.

Брэндон послал ей последний сердитый взгляд и повернулся к ночному столику. Утреннее солнце, просочившееся сквозь шторы, одарило Брэндона золотой аурой. У Верены перехватило дыхание. Ей особенно понравилась игра света на впадинках и выпуклостях мускулистых ягодиц Брэндона.

Боже, он просто великолепен. И в данный момент целиком принадлежит ей.

Она повернулась на бок и, подперев голову рукой, принялась наблюдать, как он идет к умывальнику и наливает из кувшина в стакан воду. Делает глоток и гримасничает.

– Может, приказать принести чаю...

– Нет, – прозвучал скрипучий и неуверенный голос. Брэндон сделал еще глоток. Верена смотрела на него, ревнуя к стакану, который он держал в большой, теплой ладони.

Скоро он уйдет. Верена с трудом выдавила улыбку. Разумеется, уйдет. Ну и хорошо. Разве не этого она на самом деле хочет?

У нее есть свобода, постоянный доход... во всяком случае, она ни в чем не нуждается, есть родные. Чего еще желать?

До конца жизни заполучить Брэндона Сент-Джона в свою постель. Святые небеса, откуда явилась эта мысль? Она посмотрела на плоский живот Брэндона, и ей до боли захотелось прикоснуться к нему.

Если быть честной, она готова признать, что славно было бы спать с ним – сейчас и всегда. Но тогда Брэндон станет частью ее жизни. А он был не просто Сент-Джоном, а самым высокомерным, властным и сильным из всех.

Верена попыталась представить себе Брэндона в игорном доме, потом – в ее маленькой гостиной с номером «Морнинг пост» в руках, в столовой – Гербертс прислуживает, разливает суп. Но ничего не вышло. Картинка не складывалась.

И все потому, вынуждена была признать Верена, что этого не может быть. Брэндон Сент-Джон другой, он рожден и воспитан для положения и власти, точно так же, как она – для того чтобы притворяться. Притворяться не той, кем она является, чего хочет... Вся ее жизнь – сплошной обман и притворство. Она не может быть самой собой.

Ей лучше одной. Вдали и от родных, и от любого, кто может осудить ее или попытаться манипулировать ею.

Вожделение – это одно. Она может себе позволить спать с мужчиной, который ей нравится. Таким, как, например, Брэндон. Красивым, обаятельным, с идеальной фигурой. Но более сильные, серьезные чувства могут ее погубить.

– Может, тебе что-нибудь нужно? – спросила Верена у Брэндона, стоявшего возле умывальника.

Он покачал головой. Брэндон выглядел таким суровым. Сердце у Верены сжалось. Неужели он сожалеет о прошедшей ночи? О том, что вернулся в Уэстфорт-Хаус, что...

Он раздраженно потер горло, глаза потемнели от гнева.

– Ты расстроен из-за болезни. Думаю, завтра тебе станет лучше.

– Сомневаюсь, – произнес он едва слышно, но Верена догадалась по губам.

– Не хочется тебе напоминать, но... – Она встала на кровати на колени, подбоченилась и сказала низким голосом: – «Я Брэндон Сент-Джон, я никогда не болею. И простуды у меня не бывает».

Вмиг он оказался рядом и, схватив Верену за руки, стащил с постели. Поставил на пол, но не выпустил, а прижал к себе, весьма интимно поддерживая под ягодицы. В устремленном на Верену взгляде читалось предостережение.

– Я просто пошутила.

Довольным он не выглядел, но раздражение прошло.

Ладно. Ей бы надо помнить, что не все выросли в атмосфере постоянных шуток и забав. Кроме того, он болен, а больным не до юмора. Они его просто не воспринимают.

– Мне жаль, что ты плохо себя чувствуешь.

– Он вскинул бровь, но промолчал.

– Отпусти меня.

Взгляд Брэндона переместился с лица Верены на ее плечи и ниже. Брэндон покачал головой. Верена прищурилась.

– Отпусти сейчас же!

Он снова покачал головой, только на этот раз обхватил Верену за талию и крепко прижал к себе. К досаде Верены, Брэндон принялся целовать ее шею, от его горячего дыхания по спине побежали мурашки.

Ее тело ответило сразу, грудь напряглась, дыхание участилось.

– Ты... немедленно прекрати.

Он легонько укусил ее ухо, и она обвила его шею руками.

– Правда, – пробормотала она, поворачивая голову, чтобы облегчить ему доступ к шее, – тебе пора домой. Я уверена, твои братья будут беспокоиться и...

Он прервал ее крепким поцелуем, от которого она чуть не лишилась чувств. Верена забыла обо всем, кроме их встретившихся губ. Она со всем пылом ответила на поцелуй и огорченно вздохнула, когда Брэндон оторвался от нее.

Восстанавливая дыхание, Верена исподтишка разглядывала Брэндона: волосы взъерошены, подбородок покрыт щетиной, на левой щеке складка от подушки. И все равно он выглядел невероятно привлекательно.

Брэндон осторожно поставил ее на пол и, пытаясь откашляться, поморщился.

– Черт, – проскрипел он.

– Я прикажу подать горячего чая.

Она бросила Брэндону его брюки. Он поймал их, но надевать не стал, а повесил на спинку кресла.

Верена внимательно наблюдала за ним, стараясь не показать, как сильно ее интересуют завитки волос на его груди, которые сбегают вниз по животу к... она зажмурилась и сделала глубокий вдох. Потом открыла глаза и встретилась взглядом с Брэндоном.